"Однажды хлебнув свободы,
расстаться с ней невозможно!"
17
января, 2004 г.
Потерянное поколение
- Кажется, поколение актеров, к которому принадлежите вы,
выпало из российского кино или, во всяком случае, не
проявило себя в той мере, в какой могло бы проявить
сообразно своему дарованию. В таком случае хотелось бы
понять, компенсировал ли театр то, что вам недодало кино?
- Тут спорить не о чем: благодаря всевозможным переменам в
стране наше поколение действительно выпало, причем не только
из кино. А с кино мы попали как раз в тот период, когда его
вообще перестали снимать, а то, что изредка снималось... как
оно тогда называлось, забыла слово...
- Малобюджетное?
- Нет, малобюджетное сейчас, а то было Ц во, кооперативное!
Ц это катастрофа, редкая гадость, которую только можно было
придумать. Позже появились сериалы. А попутно куда-то делись
все режиссеры, кстати, не только кино, но и театральные,
остались считанные единицы.
- Куда же они делись?
- Не знаю. Наверное, не выросли. Или их не вырастили. Но в
Москве сейчас невероятный дефицит режиссеров. Как-то
немножечко театральной режиссурой нового поколения столицу
пополнил Питер, а в кино Ц абсолютный вакуум. Наши великие
мастера, которые снимали лнетленку╗, - что они снимают
сейчас? Это же боль и слезы, смотреть невозможно. Хочется
смотреть лКарнавальную ночь╗ или какие-то старые фильмы
Данелия, но только не то, что они делают сегодня.
- В чем дело? Постарели, выдохлись или - все можно?
- Мне кажется, что их, наверное, очень точно держала в руках
советская власть с худсоветом, и многоплановость появлялась,
наверное, от цензуры. Сейчас все можно, а сказать уже нечего:
получается пошло, по первому плану.
- Но ведь молодые прошлым опытом не обременены, что им
мешает?
- Непонятно. Может, деньги не могут достать... не знаю.
Конечно же, нам, актерам, многое компенсирует театр, где,
прежде всего, есть потрясающая драматургия. О современной не
говорю, с ней тоже проблемы. Но классическая выручает: в
кино нельзя два раза снимать одно и то же, а в театре Чехова
можно играть всегда. Хотя опять-таки по-настоящему выживших
репертуарных театров Ц единицы, в остальных Ц пустые залы,
куда не ходит ни один зритель, потому что нет ни режиссуры,
ни актеров. То есть актеров невероятное количество, но их
почему-то нет на сцене. Ничего нет! И стоят пустые сараи. Мы
с нашей антрепризой, которых в Москве тоже, как собак
нерезаных, мечемся по трем точкам, нам заламывают
невероятные цены за аренду, но приходится соглашаться,
потому что нужно играть. Вот антреприза зрителя собирает:
ходят хотя бы на имена.
лСтараюсь планку не опускать╗
- А вы играете спектакли вашей театральной компании в Москве?
- Естественно, играем. И лКармен╗, и лДекамерон╗, два раза в
месяц железно.
- Почему спрашиваю? Как правило, к нам приезжают антрепризы,
которые на столичной сцене не играются. Пока я это не знала,
думала, что в Москве сейчас театр такой, однако выяснилось Ц
нет, другой, может быть, не лучше, но другой.
- Понимаете, я борюсь, стараюсь бороться с той репутацией,
которую сейчас обрела антреприза. Вы абсолютно верно сказали,
чаще всего это спектакли, которые не играются в Москве:
лепится несколько имен на одну афишу Ц и вперед, по городам
и весям, зарабатывать деньги. Не хочу! То есть я хочу
зарабатывать деньги, но пытаюсь как-то держать уровень.
Все-таки я во МХАТе работала и не могу совсем уж планку
опустить. Хочу, чтобы были достойные, профессиональные
спектакли, с хорошими артистами, с хорошей декорацией,
драматургией и режиссурой. лКармен╗ играем уже год Ц пока
всеми правдами и неправдами держимся на аншлагах. лДекамерон╗
сыграли уже больше 70 раз Ц на аншлагах.
- Лично на вас ходят?
- Ходят и на меня, и на Виктюка.
- Такое ощущение, что Виктюка в Москве разлюбили. Нет, я его
люблю по-прежнему, но вообще стали прохладнее относиться,
нет уже былой пылкости.
- Ну, надоел...
Счастливое время не вернуть
- Вы упомянули МХАТ, там у вас сложная была история, не
будем ее ворошить. Но если оглянуться в прошлое Ц счастливое
было время или потраченное зря?
- Нет, что вы, счастливое время. Счастливое абсолютно, когда
все было так, как должно было быть. И я во МХАТе была очень
счастливым человеком. На самом деле, не играла ни одной
массовки, мне почему-то сразу стали давать главные роли, я
играла весь классический репертуар Ц о чем еще может мечтать
человек, который только что пришел из Школы-студии в
Художественный театр. Когда я ушла из театра, очень больно
это переживала. Но через полгода не стало Олега Николаевича
Ц и у меня как отрезало. Со смертью Ефремова закончился тот
мой период. Теперь я вспоминаю его только как большое
счастье: там все было потрясающее, прекрасная школа жизни,
актерская школа, потому что партнеры были замечательные...
- Но вернуться - никогда и ни за что.
- Нет. Нет... я уже не смогу.
- А вообще, по жизни вы человек, который способен
возвращаться?
- Не знаю... Это зависит от ситуации. Смотря к чему
возвращаться, к кому, зачем и почему. А почему вы
спрашиваете?
- Мой папа, он был классным журналистом и к тому же хорошо
играл в шахматы, однажды сказал мне: лТы, как пешка, назад
никогда не ходишь╗. Я в шахматы не играла и ценность пешки
осознать не могла, поэтому изумилась и запомнила на всю
жизнь. Но это правда, назад не хожу никогда. Это не принцип,
просто не идется.
- Не идется, правильно. Но у меня еще не было такого опыта.
Кроме МХАТа, пожалуй, не было ситуаций, когда надо было
назад возвращаться.
На сцене все ярче, чем в жизни
- лКармен╗ вы сами выбирали?
- На самом деле Ц Виктюк. Когда мы сделали лДекамерона╗, я
была в экстазе от работы с таким замечательным режиссером и
все время к нему цеплялась: что будем делать дальше? Наконец,
он сказал: лКармен╗. И я за ним год ходила, пока не созрела
до состояния: лИли мы делаем лКармен╗, или я делаю лКармен╗
с кем-нибудь другим╗. А дальше Ц все он, потому что
вмешиваться в процесс Виктюка Ц глупо и бессмысленно, он все
знает сам. Естественно, когда спектакль был готов, пошла
какая-то трансформация, он уже стал жить мною, или я живу в
этом спектакле.
- Кармен Ц вы или не вы?
- (Смеется.) Это не я. Но это я в предлагаемых
обстоятельствах, скажем так.
- Но могли бы?
- Наверное, да. Если бы возник такой Хозе, наверное, могла
бы.
- Но на самом деле это вымысел, такого не бывает?
- У нас на сцене всегда все ярче и интереснее, чем в жизни.
А ценности Ц это не только деньги
- Снимаетесь сейчас?
- Владимир Хотиненко пригласил сыграть Матильду Кшесинскую.
Роль небольшая, но объемная и очень интересная. Был такой
сериал лИмперия под ударом╗, а это вроде как продолжение,
называется лГибель империи╗.
- Кстати, не обидно, что в продолжении лБуржуя╗ вашу роль
сыграла другая актриса? Правда, я этот второй сериал не
смотрела.
- Я тоже. Скажу больше, я и первый не смотрела, потому что
это смотреть невозможно.
- А людям нравится.
- Понимаете, смотря как к этому относиться. Если поставить лБуржуя╗
на то место, на котором он должен стоять, Ц ну да, неплохой
сериал. На самом же деле кино плохое, с неграмотными
текстами. А зрители слушают и сами начинают так говорить,
путая падежи. И потом, по большому счету, чему учат все наши
сериалы? Тому, что все ценности Ц это только деньги и больше
ничего. Какая, к черту, духовность! Да и как такой человек,
я Буржуя имею в виду, может стать героем нашего народа?
- Так и мог.
- Ну, вот как? Почему?
- Не хочу говорить, какой народ, такой и герой.
- Я тоже не хочу. Но это же неправильно, и сериал вовсе не
достоин того места, которое он занял.
- А зритель, меж тем, хочет смотреть родные, отечественные
сериалы. Но их ведь нет, по-настоящему хороших. Пожалуй, за
исключением лПетербургских тайн╗.
- Конечно, пускай лучше наши сериалы смотрят, пусть лучше
наших актеров узнают, чем каких-нибудь мексиканских или
бразильских...
Хорошо, но не всегда приятно
- Ирина, бизнес-жилка у вас была изначально или обнаружили
ее по ходу дела, потому что продюсеры оказались
несостоятельными?
- На самом деле нет у меня этой бизнес-жилки.
- Но трудно же содержать театральную компанию.
- Очень трудно, и зачастую я содержу ее за свой счет:
снимаюсь в кино и деньги, которые там зарабатываю, отдаю на
зарплату в театральную компанию. Словом, бизнес-жилки у меня
абсолютно нет, и нормальные люди говорят, что я сумасшедшая,
потому что это неправильно и так быть не может. Но мне очень
нравится быть независимой.
- Ничего себе независимость, когда постоянно приходится
изыскивать средства.
- Когда это очень нужно, по необходимости, кланяюсь и прошу.
Но, во-первых, я еще как-то могу это делать для кого-то, но
совершенно не умею просить для себя и стараюсь никогда этого
не делать. А потом, абсолютно уверена в том, что просить не
надо - сами придут и дадут.
- Приходят? Дают?
- Что-то же до сих пор происходит, значит, дают. Но просто
так приходится, так получилось, так сложилось в моей жизни.
Не могу сказать, что меня очень радует то, что я как
артистка существую только благодаря самой себе. Не всегда
это приятно. Иногда Ц да, я могу! Я могу найти деньги и
сделать спектакль! Но, с другой стороны, иной раз сидишь и
думаешь: лИра, а тебе ведь никто не звонит, тебя-то саму
никто никуда не приглашает, кроме тебя самой╗. Это тоже не
самый приятный момент в актерской профессии.
- Что же делать?
- Ничего. Жить дальше. Другого выхода нет: все равно не
пойду, все равно не буду просить...
- И все равно не вернетесь в репертуарный театр?
- Нет. Для того, кто однажды хлебнул свободы, это невозможно.
Элла АГРАНОВСКАЯ
лМолодежь Эстонии╗
http://www.moles.ee/04/Jan/17/9-1.php
|